Гекуба

твой миндалевый взгляд и большие ресницы,
слабо вздёрнутый нос и с ухмылкою губы...
но стеклянный барьер, будто мира граница,
пред тобою стеной, пред тобою... Гекуба...

посмотри, как поэты рисуют портреты,
как с обыденных лиц обрываются мифы!
как, навеяны вечною волей сюжета,
вырастают сатиры, рождаются нимфы!

между мной и тобою стеклянные ставни,
между мифом и жизнью лишь книжная корка!
вопрошает к эллинам поэт православный,
потерявший себя на античных задворках!

ты немая стена, голос прошлого мира,
кареглазый завет для надломленной спицы!
над горящею Троей танцуют сатиры,
но сквозь толщу веков взгляд затравленной псицы!

На этом месте можешь быть и ты,
Приди, возьми шутовские наряды!
Пусть в голос ржут придворные отряды,
А барышни кидают нам цветы!
Пусть этот зал, серьёзностью укрытый,
Ушедший в глубину столь строгих лиц,
Воткнётся в дно как битое корыто,
И разом бахнется пред нами ниц!
А мы, шуты, невежды и лентяи,
Вдруг станем выше, чем весь этот умный род!
И за собой всех наконец утянем
Туда где мы, где правит глупый сброд!

Огонь

поиграй со мной в нелепую игру...
попытайся пересилить пламя!
солнце разгорается над нами,
и игра начнётся по утру!

поиграй - пытайся переделать
суть природы, жизни и войны...
помыслы как ночь ещё темны,
но играть придётся и не медлить!

не пытайся жульничать играя,
все попытки присечёт судья...
и сожжёт все помыслы заря -
попытайся не дойти до края!

заплутавшись в мыслей паутине,
рви её и продолжай играть!
я не буду мухлевать и лгать.
попытайся доползти до середины!

поиграй - но лёд не тушит пламя!
поиграй, попытка не сложна!
разгорается огонь уже сполна,
отступай, беги, теряя знамя!

поиграй - как и тогда бывало,
когда еле тлел немой костёр!
когда враг по-прежнему хитёр,
попытайся хоть начать сначала!

меня терзает время...
внутри моей души
всего семь измерений,
и в ней не место лжи...

и вот, надеюсь, правду
случайно углядел...
и мучаться не надо,
и я закоченел...

всё страхи и упрёки
бегут по венам в мозг...
неясные намёки...
ночей бессоных лоск...

и хочется быстрее,
но время не спешит...
и, кажется, старею,
хоть молодой на вид...

так хочется промчаться
мне по твоим мечтам...
не тридцать шесть, а двадцать...
я холодею сам...

полёты в сновиденьях,
паденья наяву...
и прошлые вступленья
кривят мою губу...

и борода уж сбрита,
хоть бриться не хотел...
иду по новой битве...
и как ни странно смел...

Кто

тот, кто хотел быть мрачным, грустным и угрюмым...
давно им стал...
кто жить хотел вдали от шума...
давно исчез, ушёл, пропал...

кто мир спасал, но им не правил...
живёт в тени...
кто, как хотел, свой путь направил...
прошёл сквозь дни...

кто ждал её, но не дождался...
живёт средь льдин...
кто верным другом прикрывался...
теперь один...

кто жизнь измерил как отрезок...
не видел луч...
кто был с другими зол и резок...
совсем дремуч...

кто спал, когда светило солнце...
прищурился на лунный свет...
кто жил всю жизнь козлом-альфонсом...
забыл свой след...

кто верил и искал ответа...
его нашёл...
кто всем юнцам давал советы...
зарос лапшой...

Динозаверы

жили были динозаверы...
настоящие, блин, были варвары!
жрали друг друга
совсем без испуга.
некоторые правда травкой питались,
но те тоже тупо жрали и размножались.
короче, злые, нелепые варвары-твари,
если солнышко светит, то твари в ударе,
если же вдруг подвалят циклоны,
им холодно, и сразу вопли да стоны.
они же ещё и совсем хладнокровные,
мёрзнут без солнца, но очень упорные.
жрут друга друга не зная испуга,
это у них что-то вроде досуга...
варвары, просто тупые лохи...
всё у них было не в меру плохо.
и вот случилось,
что всё развалилось.
пылью вся атмосфера накрылась,
от гигантского метеорита упавшего...
в общем там все стали пострадавшими.
и передохли тупые подонки,
кто-то тихо, а кто-то громко.
и вот наше время пришло без сомненья,
наша планета, всё в нашем управленьи.
и мы беззастенчиво жрём друг друга,
без ложной скромности... без испуга.

Так НЕ говорил Заратустра

мне бы идти необутым по лужам!
мне бы умыться весенним дождём!
ты мне нужна, может, я тебе нужен,
но даже поодаль мы снова вдвоём!

однажды, во мне перестало быть пусто!
однажды, я где-то посеял покой...
я знаю, так НЕ говорил Заратустра,
с приветливым солнцем, как я - с тобой!

мне не до Ницше и я не философ,
мне не до сна, да я и не сплю...
много ответов, но мало вопросов...
и я всё ищу улыбку твою...

однажды, я принял новое чувство,
и понял - как много ещё впереди!
я знаю, и так бы не смог Заратустра,
искать и найти! Искать и найти!

Клинок

(Олдям спасибо)

Я лежал клинком забытым
В самом центре поля битвы.
Мой вампир угрюмой тучей
Рвал тела и нёс могучий
Предзакатной крови зов.
Свет был бледен и суров.
Задыхалась вереницей
Задымленная столица
И разорванные флаги нес куда-то мой отряд.
Еле слышно и убого
Волком я взмолился Богу
И душа разбитой птицей
Унеслась за облака.
Был бы я осУжден строго,
Был бы восхваляем много,
Я б сточился словно камень,
Над которым мчит река.
И войною не забытый,
Кровью дышащий, рассвет
Дал мне воли жить досЫта,
Пробивая толщу лет.
И жужжание картечи,
Вой забытых полупсов,
Покрывали этот вечер,
Пробуждая праотцов.
И неслись по рваным ранам
Воскресающей гурьбой,
Неминуемым тараном
Мой прадед и прадед твой.
И сменилась чередою
Жизнью прошлого судьба -
Ты да я, да мы с тобою -
Жизни нынешней борьба!
Пред суровыми отцами,
Перед взглядом из веков,
Мы дрожащими сердцами
Дотянулись до клинков.
Время круговертью глупой
Разрывалось на куски,
Принял я всю ярость в руку,
Рукоять загнал в тиски.
Поле мраком поглощенно,
Я сраженьем истощенный...
И стрелою мимолетной
Слышу ранящий ответ
Ты - поэт!

солнце крадётся

старые раны вскрываются по ночам...

и к утру ты еле-еле дышишь...
нет-врачам и да-палачам...
и только солнце крадётся по крыше.
только жизнь расцветает под окнами,
подоконники жаром пышат,
мы за тенью своей подноготною...
и только солнце крадётся по крыше.
а на том берегу одиночества,
там где нас пока что-то не слышат,
расцветает ночами творчество,
и то же солнце крадётся по крыше

Требую

я - воплощение ярости!
зло, всеуничтожающее!
я так силён в этой слабости,
что страдают ВСЕ окружающие...

я - пот росы отравленной,
кровь, алкоголем пропитанная...
шорох... шопот сдавленный,
ВОПЛЬ немой молитвенный...

я - переборка вечности.
гром в коноплю завёрнутый!
я требую человечности,
в петле самолюбия вздёрнутый...

Сколько

Сколько слёз было мною пролито!
Сколько пива было пропИто!
Оказалось, не так уж легко это -
Не стучаться, когда открыто!

Сколько с солнцем бесед заумных,
О надежде, забытых истинах…
Сколько мыслей чумных и блУдных!
Сколько снов об осенних листьях!

Рвать себя не умел я раньше,
Не терял по кускам мечту!
Но, ты знаешь… всё страньше и страньше…
Я влюбляюсь в сует суету!

И бальзамом на рваную душу
Слой за слоем ложатся стихи…
Мой Титаник добрался до суши
И латают дыру моряки.

Осада

Мой замок... Мы который год в осаде...
Нет пороха, и ничего взамен!
Весь гарнизон приставился к награде,
Внутри - чума, снаружи - вечный плен!

Мы держим круговую оборону
В девятом круге бесов штурмовых.
И только солнце со своей короной
Ещё способно спрятаться от них!

А мы глотаем жалкий дождь по каплям,
Мы дышим дымом собственных надежд!
Мечты идут оборванным спектаклем,
О том, что есть родник и воздух свеж!

Мы видим в приоткрытые бойницы,
Как бой грядёт, жесток, неотвратим,
И мчится к нам навстречу колесницей
С кривой ухмылкой жадных гильотин!

Мы так слабы и меч не держат руки!
Под ними - содрогается земля!
Но я вдруг взял надежду на поруки...
И всё к чертям! Теперь не "мы", но я!

Теперь туда, где бьётся сердце твари!
Где кровь её пока ещё течёт!
Лихим клинком в немыслимом угаре
Взлетаю, бью и вновь иду на взлёт!

И вот. Один. Со всех сторон молчанье...
Все пали, застоявшись при своём...
Лишь слышу, будто крылья за плечами
Сомкнулись белым порванным плащём...

Романтиков на мыло!

хотите жить, чтоб был покой?
чтоб всё как надо было?
тогда ответ совсем простой:
Романтиков на мыло!

хотите чтобы всё путём?
чтоб всё уютно, мило?
тогда давайте проорём:
Романтиков на мыло!

всё будет точно и легко,
но, правда, серо, сыро...
всё решено одной строкой:
Романтиков на мыло!

Крылья

два крыла за спиной - орлиные...
в самом деле, подумать - крылья?!?!?!
прилетайте друзья старинные
будем вместе пархать над пылью!
на земле родной нестояние -
состоянье вполне обычное...
не земное, оно, состояние,
марсианское, но привычное!

Как лист увядший падает на душу
Я видел сотни бесконечных раз!
И сочинял, и создавал, и рушил
Другим, строчащим тексты напоказ!

А лист лежал, исписанный, иссохший,
Не то бумажный, а не то с ветвей,
Свидетель дней моих сознательно умолкший,
Желтеющий от осени и дней!

Зазеркалье

(на Груше)

О чём ты думаешь, мой брат - двойник,
Оживший подо льдом зеркальной глади?
Твой укоряющий, надменный лик
Рвёт сердце мне! Ответь, чего же ради?!

Мы так похожи, мой случайный брат,
Явившийся, чтобы исчезнуть снова!
Но раз ты прав, я - лев! А лев сильней сто крат!
Хоть ты и судишь взглядом, а не словом!

Что знаешь ты? Что помнишь обо мне?
Ведь жизнь твоя чиста и мимолётна!
Но каждый день во всём теченьи дней
Ты воскресаешь вновь бесповоротно.

Но ты молчишь и я молчу в ответ.
И наши взгляды наливаются печалью.
Мне не понять тебя за сотни лет,
Мой тихий брат, рождённый в Зазеркалье...

Гоголевский синдром

том номер два отправляется в печку...
веер страниц тонкой нитью прошит...
ни что под луною, простите, не вечно!
рукопись очень даже горит...

по-хлестаковски расхлёстана муза,
ей остаётся свернуться в шинель.
мозг раздувает в помещичье пузо -
ох! не сюжет, а одна канитель!

я не способен творить из пустого!
только о нас и чуть-чуть о былом!
нет во мне Пушкина, нет и Толстого...
мучает Гоголевский синдром!

то зову на баррикады,
то кричу за монархизм...
понимаешь друг - так надо,
понимаешь, это жизнь

в спящем небе - сквозь сумрак дыра...
а над нею - заплатка луны...
три часа на часах до утра,
три часа на прохладу и сны!

обелиски фонарных столбов,
и антенны на крышах - кресты...
а по стенам, обрывками слов,
краской, тенью, кусками... мечты!

Знаешь

вышвырнул сон из застуженной ночи,
снял одеяло и вышел в окошко.
знаешь, бывает, так хочется очень
стать воробьём, комаром или кошкой.

шёл по дорогам, по улицам жёлтым,
в свете фонарных столобов растворяясь.
город под лапами спит распростёртый,
с пыльною сутью смирясь, но не каясь.

в окна заглядывал, слушал молчанье
снов отражения в стёклах немытых.
как восхищает запретное знанье:
тонкий намёк или жизнь после бритвы?

видел весь мир, обнаглевший, уснувший,
ждущий, зовущий, но сбитый с дороги...
душные жизни и мёртвые души,
голые жрицы, гламурные боги...

вынырнул. сон оборвался средь ночи.
встал у окна и смотрел на дорогу.
знаешь, бывает, так хочется очень
всё изменить, по чуть-чуть, понемногу...