несколько слов

как вы могли заметить, если конечно вы всё-таки стали читать этот блог, я немного сменил формат и теперь выкладываю сюда не просто стихи, но и комментарии к ним, если считаю это нужным. думаю, это должно немного оживить наш с вами диалог.

такой формат я планирую опробовать и в грядущем году. если будет возможно, в конце января я устрою вечер, на котором знатную часть времени посвящу именно общению. посмотрим, что из этого выйдет.

т.ч.к.

битва оккама

ты раздваиваешься
ты растраиваешься
не расстраивайся!
стройся в строй!
стройся башенкой,
стройся базисом,
стройся огненной
в строй стеной.

стань умеренней,
стань увернней.
выпрямь голову -
да вперёд!
годы сжатые,
суммы смятые,
дела ждущие
с года в год.

ты не сильная,
ты не слабая,
ты не первая,
неприметная,
по приметам -
самая-самая,
по заветам -
ты беззаветная.

сколько рой тебе волчьи ямы,
сколько пой соловьём-приманкой,
всё бессмысленно самой-самой,
как рубаху, всё наизнанку.
так рисует морозом вензели,
так считает до встреч минуты,
только стройные планы цезаря
снова вскрыты суровым брутом.
только день изо дня - молчание,
голова голове - не родина.
так приходит к тебе отчаянье,
так уходишь ты, но юродивый!
и смеётся наивной птицей,
пересмешником в чаще леса -
посмотри, как меняет лица,
полувыдуманная невеста.
полуправильная, полубитая,
полу-дЕнная, полу-ночная.
и сбегает по позвоночнику
меч оккама последней битвой.

ты уходишь - какая жалость.
но споткнёшься, стрелой пронзённа.
отражением бьёт усталость,
полувыпитая зеноном.

28.11.2012 год

Пётр

слабость к сказкам - это не слабость, это умение надеяться. ц Симеон Артюхин


в этой ледяной стране,
сладко лёд хрустит и снегом пахнет,
словно ватой сахарной, пломбиром,
белым временем уходит сквозь мороз
то, что вовсе уходить не может.
то, что вечно радует меня,
что вращает колесо моих историй,
что гуляет вечером по тёмным,
освещённым снегом тротуарам.
это я, и те, кто был со мною,
те кто есть со мною и сейчас.
так они живут, так ходят,
так рассказывают, так сочиняют.
это мы, всё это - мир морозный,
но не лютый холод, а тепло.
в каждой дольке снега бьётся дОбро
мягкий, светлый, зимний огонёк.
так идём! подай скорее руку
нищему, стоящему с ключами,
возле двери в мир богатств, в мир сказок.
не войдёт туда один, дождётся,
чтобы вместе, непременно вместе.
и зайдёт последним в двери шкафа,
и закроет за собою дверь.

28.11.2012 год

Антара

Антара абу-ль Фаварис, воин и поэт доисламского востока, победитель чудовищ Мазандерана, помощник другого поэта Абу-т-Таиба в битве за Кабирский фарр... Он возвращается домой, садится у входа в свой шатёр и думает... думает... думает...


если кровь моя стоит того,
чтоб идти по осколкам империй.
если ветер творит чудеса,
раздувая огонь и сдувая.
если камень до блеска отточен волнами сухих океанов...
значит время пришло разувайся и слушай, что было,
что будет, что есть.
у трёх братьев был только кувшин,
у царя есть одна лишь корона,
завтра алым цветком разойдётся захваченный дом.
если мы помолчим,
мы увидим, что было, что будет,
если мы говорим, значит, время пришло говорить.
значит видели мы, значит слышали холод пустыни.
значит солнце зашло, а луна уже не вознеслась.
значит город во мрак погрузился и спит беспокойно.
а на том берегу голоса... голоса... голоса...
так открыто смотри. в ночь, в пустыню, в зеркальные тучи.
не пугайся, будь бодр. всё будет, всё было, всё есть.
бесконечное время и то обязательно сгинет.
так напишем себе эпитафии, чтобы проснуться.
так сломаем хребет пожелтевшему строю песков.
там в далёких пустынях мы тоже встаём и ложимся,
будто солнце ложится и будто восходит луна.

10.12.2012 год

рыбы

такие взгляды холодней полярных льдов
не мясо - рыба, но сама и мясо варит
в своём желудке
в зеркале воды
под мутным солнцем снежного веселья
под канителью вьюг
жуёт меня
лохматая щетинистая рыба
глядящая коварно и со злом
не та, что раньше
и не та, что позже
так будущее требует с нас сил
так прошлое с нас крепости спрашает
а мы молчим
мы только лишь жуём
своих червей, в себе перевирая
которым сами и достанемся потом.
а я смотрю в глаза своей судьбе
той рыбине с улыбкой леопарда
и вижу вечность
вижу свет в конце
и вижу то, что я б назвал началом
да только мир заполнен ледяной 
водой реки, в которой дремлет рыба
а я не тот, а я совсем не тот
я даже больше - я совсем никто
подобие себя, но бесподобен
и я ложусь на дно
и сплю и сон во мне.
и варится во мне забытое такое
что раньше болью отдавалось, как крючком
в губе с червём, насаженным на вертел
и этот червь, который стал во мне
как я в той рыбе
съест меня однажды
как я её однажды съем.

14.12.2012 год W @ %

идёт год.
течёт река.
сверху вниз бегут облака.
жизнь гуляет по синусу бритвы -
мы трижды убиты,
мы трижды вернулись домой.

синус мой!
мы вихляем дорогой наверх, 
словно раненый стерх,
в небо рвутся ракеты
и с маршем Победы
мы входим в неистовый мир.

почему-то слова... облечённые в знак расставанья,
становятся твёрже, сильнее и даже живей.
уходя, зажигается свет. с расстоянья
в сто тысяч свечей 
бьёт всего одна лампа, светильник горит.
а пока мы гуляли по синусу бритв,
ничего не стряслось,
слишком прочная ось,
слишком точный прогноз...
я однажды замёрз
и согрелся одною свечой
далеко-далеко
горячо-горячо...

20.12.2012 год

одни и те же рычаги,
и робот на верёвках.
мне музы служат, на
совсем не оборот.
считай мои шаги
по парусам нелёгким,
дождями по стеклу,
по мыслям напрёд.
такие чудеса -
я лишь взмахну руками,
а голос изнутри послушно говорит.
и ни одна коса
не налетит на камень,
и будет прямо всё,
как тихие шаги,
которые ведут
незримыми путями
тропинками ночей,
на сцену, на рассвет!
и выйдет так - коса
затупится о камень.
но есть ли в этом смысл?
а смысла вовсе нет =)

20.12.2012 год

боевые Псалмы

не кланяйся.
никогда не кланяйся.
никому не показывай слабости.
никогда не клянись,
не давай на отсечение руку,
которой ты сам раздаёшь сладости.
лови запахи, чувствуй звуки.
нос по ветру!
выше твёрдости, громче жизнь!

когда на камень падает железная ложка,
грохот летит. так и ты грохочи!
когда до удара уже немножко,
сожмись и смолчи. смолчи.

когда по гитарным струнным нервам
бьёт рукой неумелый игрок.
по странному пой и абсурдно веруй,
читай между строк, пиши поперёк.

однажды тело твоё сожмётся,
душа разожмётся и встанет в рост.
восклицательным знаком со дна колодца,
где раньше лежала, свернувшись в вопрос.

так, уходя, оглянувшись легонько,
смотришь, а там, даже тоньше струны,
звучат по нервам, по перепонкам
твои боевые псалмы.

27.11.2012 год

юродство - это истинно русское явление. только в нашем мире такое возможно... и только мы понимаем его, хотя никогда не объясним.



солнце всходит на макушке!
а у глупого павлушки
радость радость!
ум в палату!
не по году в чан залатан!
не по мере муравьиной!
богатырской сердцевиной
силу чует
в ус не дует!
потому что нет усов!

потому что вся рубаха
мята-жата
влева маху, 
вправо маху!
вдоволь ветра!
вдоволь счастья для привета!
размахнись -
объемли Небо!
где бы ни был, был бы где бы!
гонит тучи стая псов!

и смотреть - не насмотреться!
никуда от них не деться!
убегать, смеяться, греться,
как у Господа под сердцем
спать младенцем,
стать младенцем!
целовать деревья-травы,
и налево, и направо!
радость - вечная отрава 
для несущихся часов.

31.10.2012 год

без эпиграфа

[имело смысл выточить строфы, поправить неумелые слова, но нет. я хочу видеть это стихотворение именно таким.]

жёлтые листья - моя стихия.
истории пачками - мой удел.
город - это страницы лихие,
о которых кто-то сказать успел.

а сегодня - ночь, горячая чашка чаю,
косматые ветки, еле живут фонари.
дело не в том, что огонь красок не различает.
дело лишь в том, что себе говорю: гори!

я не познал, как вращение твёрдой планеты,
мягкими делает руки, сердца и взгляд.
я даже не знаю, к слову сказать, где ты.
но это шаблонно. а я шаблонам не рад.

небо струится каким-то особым эфиром,
когда такие, как я, думают о таких, как ты.
именно это чувство правит огромным миром,
а не любовь, готовая доставать до звезды.

именно так мы выходим под лунные взгляды,
в свете продрогших окон погулять от себя.
именно так мы встречаем кого-то в парадной,
в сумраке улиц, в плащах, на углу ноября.

именно так засыпает свеча над листами,
тихо угаснет, тихонько надтреснет и ждёт
новых ночей, новых строчек и новых желаний,
новых идей, перечисленных всех наперёд.

так хорошо, что имён мы не носим в карманах,
что не смертельно не вставить эпикрафом "к ...".
можно оставить как есть, доползти до дивана
и задремать, и уснуть, как всегда, как привык.

Господи! дай мне прощенья дурному,
ибо не ведаю сам, что творю - не творю.
Ты понимаешь, Ты знаешь, мы сто лет знакомы!
а я совсем разучился кому-то сказать: люблю.

23.12.2012 год

Почти год я не писал сюда. Но точка возврата неизбежно висела передо мной. Так вышло, что у меня набралось достаточно много стихов и выложить их все я не в силах. Возможно, по-тихоньку, я полностью реабилитируюсь перед самим собой и напечатаю всё, что написал за год. А пока что, я буду выкладывать то, что просто попросится в блог. Спасибо тем, кто не ушёл.

23.12.2012 год

штырь

торопышка был голодный проглотил утюг холодный
***
Никита любит убивать людей. Это очень огорчает Сталина. По вечерам он сидит, курит трубку и плачет.
- Зачем ты убиваешь людей? - кричит Сталин.
- Это смешно, - улыбается Никита и уходит.
***
У Амаля есть толпа зомби. Все вместе они уничтожают кольцо всевластья. Каждый день. По-новой. Сегодня в роли фродо Амаль. Он значительно выделяется из толпы, но все всё равно верят, что он хоббит. Талант.
***
На дне марианской впадины Саша нашёл зеркало. "Пока никто не слышит, я могу поболтать сам с собой" - решил он.
- Привет, я Саша, - сказал он зеркалу.
- Привет! Я тоже! - ответило ему зеркало.
- Беляев, - уточнил Саша.
- Телков, - поправило зеркало.
***
В драке Гали и Серёги победил Никита Поздняков. Так вышло. Точнее, вошло.
***
Их было двадцать. Они были мрачны, как ночь и черны, как пасмурный день. Они смотрели вперёд. Под их ногами, будто бы с высоты гор, пролегла будущая история страны. И солнце настоящего человека светило им в глаза.
***
торопышка был голодный проглотил утюг холодный

жить

- О чём эти стихи? Да ни о чём. Важно не что я говорю, а что вы слышите.

(ц) Симеон Артюхин

Буйство красок.
Синоптики врали снова.
Им бы надумать слово
и вмазать ярлык.
Только миг
рассуждений не даст
ни надежд,
ни оттенков.
В этих застенках
спал Гоголь.
Он думал, что скоро весна,
но успел умереть ото сна,
от любви, до которой ещё
жить и жить.

11.02.2012 год

из записок

На этом месте сказки кончаются.
Только ветер будет вечно носить их по миру.
Но ветер не наш. Мы живём в башнях и прячемся от него.

(ц) Симеон Артюхин

Весть о начале новой эпохи -
ложь.
Уходящее кутается в шинели из кож
прочих людей.
Я - злодей.
Я сказал, будто сказки ушли.
Я наврал.
Звонким голосом от
миллиона зеркал
я наврал.
Но я знаю, что где-то
в далёкой стране -
в параллельных мирах,
друг мой спит на внезапно
холодных руках,
думая обо мне...

11.02.2012 год

Tabula Rasa

И вода первозданной эпохи
сделает тебя теплей.
Столько метелей и всё как бы сквозь.
Это новый невроз.
Это снова наркоз.
На руинах страны
по прозванию Оз,
на созвездии гроз
в сети лоз
попадает паук.
А метелей и пакостных вьюг
не перечесть.
Он хотел бы прочесть
пару слов из любимой молитвы.
Но куда...
сказки тают,
горят города.
Посредине руин -
ты один.
Помнишь, ты говорил,
помнишь, сказки творил...
Так смотри - всё ушло.
Это чистый протил.

Начинай от нуля -
вот земля...
Вот вода -
её реки начальной любви
в тёмном лагере ночи.
Молчи!
Говори.
Благослови!

11.02.2012 год

в рамках

В рамках похмелия
тает дождь.
Ты лжёшь!
Всё время лжёшь.
Из камина на кухне
сбежала искрА...
За мною шли легионы добра -
может в ад, может в рай,
только дом, как сарай
догорает...
и ты догорай.
Когда годы мои перевалят
за край
той же самой искрой из камина -
ты увидишь огонь
и согреешь себя
до сердцевины.

11.02.2012 год

Сальвадор

В космосе не было светлячков,
за них работали звёзды.
Я видел за стенками сильных очков,
как тучи им строили козни.

Ряды филистимлян стояли в углу,
ждали, наверно, антракта.
Сан Сальвадор намотал на иглу
голые, грязные факты.

Он был усат, в голове - канифоль,
спички, портреты богини,
сдавшей экзамен по вере на ноль,
худшей во всей Палестине.

Скольких таких темнокожих Далил
было обласкано кистью...
Годы волнений, потоки чернил,
голые, грязные листья.

Но оборвалось. И треснул засов,
время, восходы, закаты.
Вот он стоит, без усов, без трусов,
в центре, а вкруг - солдаты.

Но не волнуйся, родная моя,
в небе сияют звёзды.
Усов больше нет и сбежала змея,
остались цепные лозы.

Всё изменяется, толщея век
шёлком спадает напрочь.
Вот улыбнулся, вот встал человек!
Страшная сказка на ночь,

сила моя, отрастает во мне,
голод, обида и злоба.
Дай мне уйти, растворившись в огне
порохом только, чтобы

всех вас послушных вести за собой,
в ад, в небеса над Сионом!
В космос, в закат, по кускам мостовой,
взрывом моим разнесённой.

Так и уйдём, сальвадоры далил
помнят своих и прощают.
Время не лечит, но реки чернил
всё сохранят... и скучают.

В космосе не было светлячков,
за них работали звёзды.
На самом дне двух колодцев-зрачков
было темно. Ночь. Поздно.

11.02.2012 год

Внутрь

вода кончилась.
еда кончилась.
кончается воздух...

ваньку-встаньку проверять на устойчивость
поздно.

в этих причудливых позах
танцует огромный костёр.

с этих пор, как разрушен шатёр,
как колчан опустел -
в воду каплями стрел
падают камешки чёток.

я старательно делаю вдох,
я старательно делаю выдох.
здравствуй, Бог!
я тут где-то забыл клубок
красных ниток.

а по крыше стучит,
ночью воет-рычит.
и молчат кирпичи...

ну и ты помолчи.
я посеял ключи,
прилетели грачи,
и украли грачи
ключи.

здравствуй, Бог!
я не мог, понимаешь, не мог.
я не знал,
что комедия дней,
не трагедия вовсе,
ей-ей!

6.02.2012 год

Письмо

я хотел написать,
что у нас очень холодно.
окна не держат ветер.

я хотел сказать,
что моё окно
самое холодное на этом свете.

я читаю стихи,
вскинув голову к чёрному небу.
я прощаю грехи
всем подряд...

у меня не звонит телефон,
только мысли стучат об меня,
только где бы...
где б я ни был,
они всё стучат и стучат.

у меня в голове провода.
голубь мёрзнет на улице,
я - на диване.

тихий морок усердия вскинет холодный обрез.

очень холодно здесь -
холоднее, чем ночи в саванне.
холоднее пустынь,
холоднее, чем в зиму и в лес...

я хотел написать,
но чернила кончаются скоро.
потому и рука по бумаге закончит свой бег.

знаешь, этой зимой,
есть возможность писать на заборах.
а в районе Дамаска вчера выпал снег...

9.02.2012 год

за порогом

... и стучащему отворят (ц) Господь

я курю ментальные сигары,

поскольку не курю других.

меня вчера ангелы-санитары

откачивали на ладонях своих.

а я всё смотрел в это синее небо,

оттенков которого впрочем не различаю,

и ты была для меня как Геба,

застывшая у дивана с чаем.

быть может, мне стоило чуточку струсить,

уйти в разлив или залечь в запой,

но каждой гирляндой и каждой бусой

весь этот год был связан с тобой.

и потому я стоял под дверью,

сжимал цветы и бледнел, как тень,

немножко ругался и чуточку верил,

но время не то и вобще не тот день.

и вот я стою, на морозе классно -

ни слова лишнего не сказать.

и не подумать, ведь всё напрасно.

мороз! свобода! да, твою ж мать!

я видел птиц и смерял их взглядом,

хотел бы выстрелить, да добрый я!

я бы хотел, чтобы ты была рядом,

я б птицей хотел быть, чтобы ловить твой взгляд.

но этот мир состоит не из сладостей,

и не из пряников он сложЁн.

однажды я тихо завою от жалости,

когда ты станешь одной из жён

кого-то чужого, настолько чужого,

что что уж там, можно понурить взгляд.

от горя такого, такого большого,

что этот "кого-то" уже не я.

мы все обладаем эффектом вселенности

где твёрдый знак, а где мягкая ять

у твоих дверей стоял величайший поэт современности,

но больше он там не станет стоять.

2.02.2012 год

в храме

в этом храме я лёг бы наверно
и лежал, упоясь тишиной.
свечи тихо б светили на стены,
а я мысленно был бы с тобой.

ты б вошла, помолилась чуть слышно,
а потом подошла бы ко мне.
я бы спал. свиду будто бездышно,
но тебя бы услышал во сне.

вот я знаю, склонилась ко мне ты
тихим шёпотом рушишь покой:
"не любила тебя, как поэта,
но всегда восхищалась тобой"

31.01.2012 год

Сирин

Платон наблюдает Плутон,
звёзды сжались от холода.
хоботом млечный слон
рвёт натяженье провода

от и до.
и не знает никто,
как ледяные бури
крутят свой хоровод.
это первый год,
это новый год
от.

вытянусь в полный рост,
хоть и озноб по коже.
слушать тебя, Алконост,
хочется, но дороже

рваться тугой струной,
звоном нестись средь мИрян.
зная, что есть покой,
бейся над нами Сирин!

дай мне глотка огня,
глотка моя иссохнет.
чтобы седьмого дня,
было всё так, что слов нет!

радость моя взойдёт,
голову вскинет радость.
пой мне, держи полёт!
что нам ещё осталось?

27.01.2012 год

я лягу здесь.
прости меня.
я остаюсь. пустыня
полна огня,
при свете дня.
песок - твердыня.
я не умею бить людей,
я не умею рвать цепей.
я просто лягу здесь.

весь
день я буду видеть сны,
о том, что нам до глубины,
до странно-громкой тишины
ещё сто лет и три весны.
ещё пороги загниют,
ещё дороги запоют,
но голос будь, как прежде, тут.
чтоб я молчал, на слово скуп,
чтобы ни слова не сказал,
но был бы шум,
будто вокзал...
и в это время, в этот путь
я лягу, лягу отдохнуть.

на этой точке ставить крест,
и жить под ним.
как нодоест,
идти далёко до людей,
читать, учить всех, как детей,
а спать - позднее.

долог день.

дорога - тень,
от дЕрев тень.
и тень от млечного пути,
как не пройти,
как не придти...

сирена Сирина кричит,
я знаю, где лежат Ключи,
я знаю, где забьют ключи,
в моей пустыне.

я лягу здесь.
прости меня.
пустыня вся полна огня,
при свете дня.
песок - твердыня.
я не умею бить людей,
я не умею рвать цепей.
я просто буду здесь.

27.01.2012 год

вечер

это время, когда ты чувствуешь дивный ток.
когда можешь стрелять глазами и знать - попал.
это снова. снова, как марш-бросок,
как удары сердца, шаги по пути в астрал...

29.01.2012 год

на заре

вокруг меня лютуют, брызжут бесы.
игра теней и эхотичный шум повсюду.
я отвечаю герману и гессу:
я был собой, я есть и точно буду.

и если дерево, прогнутое иудой,
сумеет вновь поднять ветвистый профиль,
я буду рад, Господний раб ФеОфил,
что Бог даёт нам и такое чудо!

пусть стены - мрак. стоять бы над, не ниже,
смотреть бы вниз с гордыней муравьиной,
на кабанов, быков, слоновьи спины,
и помнить - время - волк, и кровь залижет.

и помнить, что за новым горизонтом
встаёт другой, немыслимый, но зримый.
он разгибает всяческие спины,
терцинам Канта и терзаньям Конта.

и все встают, поклон, авось, удался.
бросает мастер пару-тройку слов.
и сцена кружится в потустороннем вальсе,
а зал хлопочет стоя - жив Иов!

и всё вот так! всё мило, хоть не строго.
кто бросит: браво! кто-то крикнет: худо!
но это было истинное чудо,
которого ты сам просил у Бога.

и пусть дурная, может, выйдет пьеса,
и занавес сорвётся на актёров.
я подмигну и Гофману, и Гессе,
нам с вами далеко до Режиссёра.


26.01.2012 год

калиюга

там за окном - вьюга.
колючий мороз.
это была калиюга,
чтоб умереть друг без друга,
чтобы молчала прислуга
там, за стеной.
я обязан дарить покой,
я должен хранить покой.
как покойник,
я тихо вскрываю губы,
которые были когда-то нежны,
которые были когда-то грУбы...
теперь не нужны.
как покойник,
я лезу на подоконник,
который хранит следы.

здесь - я заперт,
здесь холодно дико...
но я не орфей, а ты - не эвредика.
мы живы ещё.
и однажды диким плющом
я укрою тебя от тревог.
это Бог. вот мой Бог
отпирает засовы,
чтоб снова и снова
я шёл в эту смерть,
чтоб в морозе гореть,
изнутри чтоб гореть...

чтоб тебя смог согреть
в этот страшный мороз
за окном.

23.01.2012 год

шиверов

это осень среди января.
пушкин перья жуёт над бумагой.
он живёт и рисует чернилами строчки стихов.
вектор жизни,туда,
где над башней взвиваются флаги,
где не надо ни строчек, ни слов, ни слогов.

что ковёр-самолёт, что жар-птица и прочие страсти,
я смотрю с удивлением - здесь мир сошёлся на мне.
удивись, подыши. я пока что возьмусь за фломастер
и улыбку тихонько наброшу тебе на спине.

я такой. у меня нет путей, кроме этих -
во все стороны сразу, но только в одну сторону.
сколько слов, сколько правд, но, чтоб попросту спеть их,
мне придётся сто лет прорывать тишину.

я смотрю - всё вокруг так чуднО и упрямо,
своенравно, упорно и, в целом, себе на уме.
сто дорог, все дороги... да всё не в те страны,
не туда, где хотелось бы выспаться мне.

знаешь, кажется я, знаю ангелов много, так много!
знаю даже в лицо. что там! знаю все-все имена!
у меня за спиной оборвалась метелью дорога,
а вокруг тишина. и луна, и луна...

21.01.2012 год

Живой

руки молчат
ноги не знают слов.
последние мили
рядами Голгоф
тянется бинт,
чтоб порезы укрыть на руках.

прах! прах! прах!
преисполненный неисполненного
я стою над обрывом и кровь моя
ждёт только лонгинова копья!
чтоб дождём,
стать дождём над твоей головой.
а конвой... что конвой!

я там был.
я не знал, что так холодно там,
что так жарко лишь в сказках.
и грозный там-там, с моей кожей там-там
бил меня по ушам, по повязкам

на ранах продольных по контуру вен.
это был адский плен,
это церберы рвали меня,
это огненный змей ждал огня...

так вставал новый день,
так вставала заря.
и стучало в виски: это зря! всё зазря!
откровение рук, апокалипсис глаз.
я срываю бинты, чтоб в последний, но раз!

3.01.2012 год

я уезжаю

Я выношу диван,
я выношу телевизор,
я выношу стулья,
я выношу стол.
Я выношу кошек,
я выношу зеркало,
я выношу двери,
я выношу окна,
я выношу холодильник,
я выношу шкафы,
я выношу тумбочки.
Я не выношу расставания...

15.01.2012 год

ТвоеСолнце

Как из земли восходят горы,
как кони кланятся реке,
как убегает поезд скорый
без пассажиров, налегке,

так всё идёт, так годы мИнут,
так сохнет Марс, бурлит Нептун,
так звуки Ангельские стынут
на завываньи суперструн.

Так жизнь идёт и всё несётся,
проходит и восходит рожь.
В закат уходит ТвоеСолнце,
а Ты всё ждёшь, чего-то ждёшь.

И ветер зол, и холод лютый
на лютнях душ играет марш.
И стынет масло за минуты,
и осыпается гуашь.

Молчит земля на сон грядущий,
молчит и небо, и вода.
Спит всё живое, дремлют души
и холодно, как никогда.

но вот, однажды, небо станет
светлей, не как закат в крови,
и солнце вновь светить восстанет
в лучах Твоей живой любви.

17.01.2012 год

сядь возле меня

Сядь возле меня.
Слышишь -
тишина.
Я знаю, множится ряд
страхов в снах.

Белые кирпичи...
Фундамент Пизанской башни.
Кричи! Ещё громче кричи!
Когда тебе страшно.

Я знаю холод морей,
вязкость костей медуз,
цепкость лысых ветвей
и цианида вкус.

Сядь возле меня.
Слышишь- молчит страх.
Язнаю имя огня
в твоих наведённых глазах.

15.01.2012 год

чайки

в этом городке
что ни слово - эхо
что ни шаг - шаги
что ни дверь - тоннель.
я здесь налегке
мне всё-всё не к спеху
море, море, а с
всех сторон, как зверь
тишиной душа
жмёт меня к асфальту,
мажет стены мной
будто штукатур.
рвёшься неспеша,
но не взять тибальту
ничего с собой,
ни стихов, ни сур.
я стою, а вкруг мыслимо-немыслимо
тени мельтешат, эхом говорят.
а в душе моей прожито семь жизней.
эта - для меня, эта - для тебя.
голова летит, хоровод печалей,
вот тебе гамлЕт, вот девятый вал.
всё вкругу. конец? нет, уже в начале.
я устал, устал. нет. я устоял.
13.01.2012 год



посмотри, там за окнами кто-то целуются.
голова к голове - два овала лица.
я горю. у меня в голове вся улица
будто стоит и целУется.
это очень легко - раздавить в себе горе,
как бутылку на грудь, как бы мячиком в лоб.
я горю, я горюю, я тушу свою тушУ в море,
а точнее, лечу этой самою тушей в сугроб.
и мерещится мне, будто город, как пляжик песочный,
снег согреет, сгорюет, смолчит все слова за меня.
а за пляжиком море всё солнечно-солнечно сочно,
а скамейки шезлонги пускай заменЯт.
там наверное всё. там наверное всё как хотелось бы мне бы,
там чего-то решил и уже вот оно, на поднос!
босоногие чайки топтают так важно по небу.
всё топтают, топтают и в воду, чтоб землю, хоть раз чтоб насквозь.
всё топтают, топтают. и всё - без следа,
без упрёка,
без стыда,
без ошибок,
без рам и дверных косяков.
это всё прямо здесь, но однако далёко.
что ж не чайка... башкою в сугроб и готов.
13.01.2012 год


чайки чайки чайки
хочешь чайку?
выдерни чеку
из последней гранаты,
что для себя оставлял ты.
чайки чайки чайки
на твоей майке
след от выстрела.
знаю я - тЫ стрела,
знаю, зачислила,
что бы ты смыслила
что бы ни значило,
что бы не значило,
мы с апалачами
вдоль поезда скачем
и тыща апачей
трясётся и плачет
от топота наших подков
от твоих рукавов
со следами от выстрелов
что упавшими листьями
клали их всех на ковёр.
я остёр,
ночь остра...
до большого костра
всего пара шагов.
13.01.2012 год

трио

плывём! куда ж нам плыть...
земля под парусами,
песок щекочет глаз пирата-вожака.
быть может, как то раз,
коса найдёт на камень
и вспыхнет серый взгляд,
и побежит река.
она пойдёт вперёд,
задует новый ветер,
и в море! в океан! да что там, в небеса!
поднимет капитан
корабль на рассвете
и вот уже не глаз... а целые глаза!
12.01.2012 год

давно не говорил верлибрами.
это как язык по-новой приучать к полёту,
как выгонять кукурузник
из амбара времён второй мировой.
давно не говорил по-французски,
давно не читал гумилёва,
давно не смотрел телефизор
с вечера до семи утра.
это всё напоминает робота,
который спал на заднем дворе профессора виннера
и не может сперва сделать шаг.
это как если бы алиса в нору свалилась не в детстве,
а в зрелом достаточно возрасте,
и думала, что за бред?
я с ужасом раскрываю веки,
бутоны двух глаз на клумбе
лица с бородой и очками
и чувствую скрип шарнир...
12.01.2012 год

кости мои кости
бросьте
на погосте
позовите в гости
и устройте пир
кости мои кости
соберите в горсти
положите в тостер
и зажгите мир
позовите лекаря
позовите пекаря
позовите батюшку
чтоб благословил
возвращенье глупого
возвращение умного
возвращенье мёртвого
будто им и был
будто всё по-прежнему
будто съели плешь ему
моль и червяки
будь бы по-прележней он
будь бы по-залежней он
сдох бы раньше времени просто от тоски
что уж там увёртыввать
что уж там зачёркивать
хорошо
покой
столько лет был твёрдым ведь
столько лет был мёртвым ведь
столько лет не двигался
а теперь живой
12.01.2012 год