"Баркас причалил к берегу. Воздух сворачивался дымом, будто я курю...
Я спрыгнул на промёрзший влажный гранит улиц. Зябко кутаясь в шинель, зашагал вдоль линии прибоя.
Стояла тихая лунная ночь. Точнее, лежала, поскольку спало всё, кроме меня. Так мне казалось.
Волны сонно скреблись о камень, сапоги разбужено-возмущенно скрипели. Я шёл.
Мимо мелькали тёмные переулки, ведущие в город или в тупик. Нужно было быть готовым в любой момент встретить его.
Самого страшного из нас... Бросившего вызов остальным членам Братства... Человека, обладующего невероятной силой...
Да и человека ли вообще? Быть может, знания, которыми владеет всего несколько человек на земле, давно разъели его разум и направили по ложному пути.
Мир кажется ему игрушкой. А игрушки - миром. Он дёргает за нитки, поворачивает кукол как ему вздумается и думает, что получил власть.
Всё смеётся над ним, но и он смеётся над всем. Он - это страх. Это мой ночной кошмар. Когда я представляю, насколько велика его власть, насколько богат арсенал оружия, которое он украл у Братства...
Тогда моя душа уходит в пятки, а тело покрывается ледяной коркой.
Я иду по этим простывшим камням и понимаю, что во мне намного больше холода, чем в них.
Спокойно... Сегодня я сильнее.
Он!
Фигура выниривает из следующего переулка, возле здания с римскими колоннами. Он стоит в кожаном чёрном плаще. Улыбается своей картавой улыбкой.
Говорить не о чем. Оба мы прекрасно знаем, что сейчас будет. Но чем это всё закончится, знает только один.
...
Я ухожу. Две колонны рухнули. Одну сбил я, когда швырнул его куда-нибудь подальше от себя.
Вторую сбил он. Мной. После этого он достал перочиный ножик и двинулся ко мне. С виду нож был вполне безобидный. Но я-то знал...
Собственно тогда у меня и появилась возможность лёжа на холодном камне вытащить из-под шинели заговорённое лезвие.
Только оно было способно пробить всю его невероятную защиту. И лезвие справилось со своей задачей.
Теперь он навечно стал мумией. Он расплатился за убийство всех наших братьев...
И я, последний живой, лично отправил его в вечное забвение, в клетку, из которой ему не выбраться.
...
Баркас уходил в ночь. Я бежал в эмиграцию."

Симеон Артюхин. Отрывок из дневника.